Александр Шобин
МЫ НИКОГДА НЕ ИЗМЕНИМСЯ?
НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА ВООБРАЖАЕМОМУ ЮНОМУ ДРУГУ
II. СПЕКУЛЯЦИИ НА "ДУХОВНОМ” продолжение 4
Религиозный
плюрализм.
Мой юный друг, приходя в этот мир, мы
обнаруживаем, что существует множество учений, конфессий, течений с готовыми
ответами и проторенными путями. Разобщённые друг от друга, они имеют сформированные
умом свои особые верования, предписания, идеалы, ритуалы, предрассудки, одежды.
Задумывался ли ты когда-нибудь о том, почему люди идут в церковь, секту,
духовное общество или психотерапевтическую группу? Почему вообще они вступают в
религиозные организации, стремятся примкнуть к кому-то, объединиться вокруг
чего-то или кого-то?
Полагаю, что ответы у тебя будут
многочисленными. Ну, а как иначе? Ведь каждый включается туда, преследуя свои
цели. Мотивов, побуждающих к этому, много: любопытство и поиск утешения,
чувство собственной ненужности и желание себя реализовать, стремление
обзавестись семьёй и дефицит подлинных человеческих отношений, богоискательство
и попытка разрешить вопросы бытия…
Кстати, если ты почувствовал, последняя
причина несколько выпадает из общего ряда. И не только потому, что таких людей
немного, но и ввиду того, что решение бытийных вопросов, как правило, требует
радикального психологического изменения, а большинство людей сознательно или
бессознательно такой "напасти” для себя не хотят, даже если пребывают в
душевном кризисе. Да, собственно говоря, и сами организованные религии (как и
любые другие подразделения "системы”) подразумевают под переменой лишь новый
способ приспособления к "системе”, интегрирования в неё, а никак не религиозную
трансформацию. Ведь в результате последней ты оказываешься для них потерян.
Конечно, большая
часть людей присоединяется к подобным структурам именно в кризисном состоянии.
Кризис возвращает из иллюзии в действительность, приоткрывает правду самого
себя, собственное ничтожество. Жить с этим поначалу представляется почти
невыносимо, страшно, неуютно, одиноко и хочется бежать. И ты бежишь к людям,
возможно, не замечая, что над ними стоит организация. Среди них ты чаще всего
находишь утешение, надёжность, определённость, защищённость и обещание спасения
или какой-либо другой награды. К тому же, там нередко можно встретить искренние
участие, теплоту, доброжелательность, то есть элементы подлинных взаимоотношений,
которые в большом дефиците за пределами этих сообществ. А для человека,
окружённого нелюбовью, живущего без Бога, в одиночестве — это сродни бальзаму
на душевные раны. Замечательно сказал один поэт: "Как трудно быть одной и не
уметь молиться! Тончайшею иглой на острие сноситься!..”.
Немало также есть людей (особенно в странах,
где развиты традиционные ортодоксальные религии), которые приходят в церковь,
не дожидаясь психологического кризиса. Это может случиться ещё в детстве, когда
тебя вовлекают в организацию родители или окружение, и позже, когда ты сам,
следуя обычаю, принимаешь готовую религиозную форму. Сейчас нередко можно
встретить и тех, кто перебирает одно за другим различные учения, церкви, секты.
Это своего рода "духовное донжуанство” зачастую является поверхностным способом
богоискательства. Но эти горе-искатели, как и сам Дон Жуан, страдают, наряду с непостоянством,
отсутствием глубины отношений. Они превращают религию в рыночный товар,
который, вслед за пивом или конфетами, можно выбирать. Но, по крайней мере,
одного заблуждения они лишены — представления о том, что существует
единственное вероисповедание, претендующее на монополию по отношению к истине.
Правда, это не мешает иногда таким людям прибиться, в итоге, к какой-нибудь
организации. И выбор их чаще всего бывает обусловлен умом, который всегда
выбирает то, что для него наиболее выгодно, удобно, приносит наибольшее
удовольствие и отвечает собственным, сложившимся на этот счёт, заблуждениям.
Практически всякая из существующих религий
содержит в себе внешнюю оболочку и внутреннее ядро. Оболочка состоит из
обрядов, ритуалов, преданий, идеологии и прочего. Оболочки могут походить друг
на друга, а могут разниться, состоять из множества противоречий. Ядро же
представляет собой учение жизни, основанное на незыблемых законах жизни. Если
это действительно так, то в глубине всех этих учений, несомненно, течёт единый
поток вечной истины. Зрелый человек, вошедший в какую-то организованную религию,
рано или поздно стремится отделить ядро от оболочки, зёрна от плевел. Однако
этому противятся церковники, так как наличие оболочки является условием
сохранения их власти. Именно оболочка может превратить для человека религию в
духовную тюрьму. Именно ядро может помочь человеку посредством религии обрести
духовную свободу. Каждое подлинное учение обязательно предполагает
трансформацию человеческой жизни, суть которой — переход от деструктивной
эгоцентрической позиции к конструктивной безличностной.
Наличие бесконечного множества конфессий,
учений, а также полусветских организаций, вхожих в сферу человеческой души,
перестало быть для большинства людей секретом, особенно с интенсификацией
информационной революции. Если два века (или даже один) тому назад ещё можно
было дурачить народ по поводу исключительности или богоизбранности какого-либо
верования, то теперь такие доводы годятся лишь для малообразованных людей. Однако,
как ни странно, это не привело к закрытию темы доминирования в
межконфессиональном противостоянии, в связи с якобы имеющейся у кого-то
монополией на истину. Открытая или скрытая претензия на первенство здесь у
большинства существующих вероисповеданий довела ситуацию в мире до абсурда и
стала настоящим проклятием для людей, ищущих не внутреннюю религию, а внешнюю.
Смятение таких бедолаг неизмеримо, так как отыскать иголку в стоге сена будет
проще (если, конечно, она там есть), чем идеальную религиозную группу. Добавь к
этому, что новые секты возникают едва ли не каждый день, а традиционные
вероисповедания, как правило, полны догм и суеверий. Таким образом, религиозный
плюрализм в социуме свидетельствует о невообразимом хаосе внутри человека. Хотя
для торжества демократии и свободы совести он необходим, так как противостоит
официальным тоталитарным церквям.
Помимо хаоса, религиозный плюрализм вносит в мир беспрецедентное
разделение. Вместе с разделением на верующих и неверующих, возникают сотни
границ между приверженцами различных организованных религий и иже с ними. Почти
все они декларируют единство, братство, любовь, но на деле разобщены и
изолированы друг от друга, а значит, лишены всего этого, если, конечно, не
брать в расчёт отношений внутри самих организаций. Но главное, чего они лишены
— это ощущения целостного процесса жизни, сопричастности — нет, не к
"миру сему”, но — к самому мирозданию, частью которого являются наша планета и
обитающее на ней человечество. К противостоянию
"я и остальные”, свойственному сознанию обывателя, у такого верующего
добавляется противостояние "наши и чужие”. И как ни крути, но причислив себя к кому-то, нацепив
какой-то ярлык, ты противопоставляешь себя остальному миру. Незаметно
формула "Прими веру и станешь мне братом” перетекает в позицию "Кто не с нами,
тот против нас”, а если надо, то и в заклинание "Уверуй или будь
проклят!”.
Бытует мнение, что искренние приверженцы
различных существующих религий, каждый через свою деятельность, ритуал, молитву
или медитацию, служат единому Богу. Нет ничего очевиднее данного заблуждения!
Вся религиозная деятельность, будучи содержимым "внешней оболочки” религии,
придумана человеческим умом, является порождением "системы”, реально служит ей,
претворяя в жизнь её план. Богу ничего такого не надо. Как изрёк один Великий
учитель: "Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и
истине”. Ещё им было сказано: "Потому узнают все, что вы мои ученики, если
будете иметь любовь между собою”. Всего лишь две эти фразы способны развеять
туман и прояснить, что от нас нужно Богу, что представляет собой подлинная
религиозность. В действительности Ему (как, впрочем, и любому человеку) от нас
надо правдивой жизни, наполненной любовью. Вот и всё служение единому Богу. Всё
остальное — от Лукавого!..
Любая религиозная организация, борющаяся за увеличение паствы, каким бы
благородным ни был девиз на её щите, служит самой себе и усиливает свой эгрегор
(коллективную психоэнергетическую составляющую). Эта энергия, нарабатывая
потенциал и обретая качества самостоятельного существа, выполняет защитную
функцию вовне, а внутри, кроме этого, помогает всем, кто причисляет себя к
данной группе и энергетически подпитывает её. Подобные эгрегоры существуют не
только у организованных религий, но и у всех без исключения человеческих
сообществ, созданных посредством отождествлений — от семьи до нации.
Однако религиозные эгрегоры, как правило, мощнее светских, так как аккумулируют
психическую энергию высоких чувств, поклонений, молитв и прочего. Собственно
говоря, невидимая часть "системы”, в основном, представляет собой сумму всех
эгрегоров. Верхушка каждого
конкретного эгрегора — это идол, образ бога-самоделки, созданная умом проекция
той или иной обожествлённой личности, а другой его полюс, пик видимой части
организации — её идеология.
Кстати, свои эгрегоры имеют не только
сознательно создаваемые людьми образования, но и наиболее распространённые
человеческие удовольствия, пороки, качества и привычки. Таким образом, если мы
с тобой живём на разных краях земного шара, но одержимы одной вредной
привычкой, например, пьянством или сквернословием, то нам не надо создавать
объединяющую нас партию, чтобы пользоваться "заботливой опекой” энергии одного
качества. И, не зная друг друга, мы будем вполне успешно помогать друг другу
оставаться в этом, будем поддерживать зависимость от привычки посредством своей
жизненной энергии, вкладываемой в общий для нас эгрегор…
Конечно же, Бог не является собственностью ни
одной организации, ни одной церкви. И ко всей этой мышиной возне Он не имеет
никакого отношения. Когда понимаешь всё это, тогда шутливая, но правдивая
поговорка "Человек поклоняется Богу, а служит дьяволу” приобретает не только
реальные черты, но и весьма зловещий оттенок. А что касается защиты, которую
даёт эгрегор, то альтернативой ей может быть божья защита. Правда, обычно она
бывает заблокирована разными видами искусственной защиты, в том числе и
эгрегорной. Для того же, чтобы разблокировать её, необходимо стать
психологически полностью беззащитным, то есть остаться одному, без всяческих
отождествлений. Именно тогда в действие вступает механизм, который достаточно
приблизительно, зато весьма броско выразило название одного кинофильма: "Все
против одного, Бог против всех”.
У тебя вполне резонно могут возникнуть
вопросы: "А как же святые, о которых гласят предания? Неужели все они, имевшие
принадлежность к какой-нибудь церкви, служили совсем другому господину? А также
известные из истории религиозные общины, которые жили праведной жизнью?..”. Не
мы с тобой судьи этим людям, друг мой. Но могу сказать одно: если любовь
ограничена племенем, верой или любым другим предубеждением, то она ограничена
умом, которым, как тебе хорошо известно, властвует другой господин.
Религиозность без разума ущербна и нелепа. Такой полуфабрикат приводит к
нетерпимости, фанатизму и насилию. Именно разум
обнаруживает границы ума, освобождает от разделения и отождествления. Если твой разум указал на ограничивающие твою доброту и любовь
факторы, а ты, ввиду следования традиции, морали или авторитету, пренебрёг
этим, то с этого момента ты начал лгать, так как до того ты всего-навсего
искренне заблуждался. А ложь (в том числе и самообман) — это величайшее
невежество, потому что, создавая в сознании человека двойственность и раскол, ввергает
его в "иллюзию отдельного существования”, а значит — мгновенно лишает любви.
Всё же, я полагаю (если тебе это
сколько-нибудь интересно), что были и
есть немногие отдельные люди, на которых действительно снизошла любовь, но
которые в силу каких-то причин остались внутри организованных религий. Одно
условие — ни мыслью, ни чувством, ни словом, ни делом они не могут быть
вовлечены в разделение, проводимое их церковью. Если это удаётся, то их
формальная принадлежность к какой-либо внешней организации — всего лишь
"этикетка на подкладке”, не более. Всё равно они не
противопоставляют себя никому и неразрывно соединены сквозь пространство и
время с другими знакомыми и незнакомыми им людьми, также живущими честной,
наполненной любовью жизнью. Это их внутреннее соединение и образует незримую,
но единственно подлинную вселенскую церковь, принадлежность к которой нельзя
купить, в которой нет ни членства, ни придуманной умом иерархии. По сути дела,
каждый из них представляет собой персональную реализованную религию,
которую невозможно не то что дублировать и штамповать, но даже повторить. У этой церкви нет эгрегора, но у неё есть Бог.
С пониманием этого приходит и понимание того,
что религия — вовсе не организация, не идеология, не институт, а религиозность
не означает причастности ко всему этому. Религиозность — это состояние души,
свободной от оков личности, от личностных страданий и проблем, ото всего, что
можно назвать нелюбовью, а потому чрезвычайно чувствительной. По
сути дела, качество религиозности — это подлинная природа человека,
его естество. Религия — всё, что ведёт к религиозности, и в первую очередь,
самопознание. Это своего рода наука о восстановлении целостности человека, о
его воссоединении с Творцом и творением. Когда религиозность пришла, то нет
нужды в религии, а тем более в том, что с ней порой отождествляется
(организации, храмы, книги, убеждения, обещания награды и т.д.). Кто пожалеет о ползущей гусенице, когда видит волшебное
порхание бабочки?!
Многочисленные
работники "системы” из различных конфессий и духовных организаций создавали и
создают Бога по своему образу и подобию, точно так же они выдают за религию то, что религией
не является: верования, ритуалы, обряды, надежды, метод, поклонение, магию и
прочее. Вред от такой "религии”, пожалуй, будет побольше, чем от
атеизма, главным образом потому, что большинство вероисповеданий приносят
верующему успокоение и удовлетворение, производят на него убаюкивающее
воздействие. Этим надолго исключается возможность понимания настоящей религиозности.
Если ты был этиком, полагаясь в жизни, главным
образом, на совесть, на закон божий в своём сердце, и с головой вошёл в такую
"религию”, начав равняться на религиозные предписания, то вскоре превратишься в
моралиста, а значит, сделаешь существенный шаг назад. Ещё бы! Если раньше ты
сверял свою дорогу жизни с безотказным навигатором, то теперь доверился
сомнительному поводырю. Нет нужды повторять тебе, что мораль изменчива, а
внутренний закон вечен. Всё, что может здесь меняться — это восприятие закона.
Периодически появляются новые люди, которые всё яснее понимают его. Сделать это
можно только в процессе воплощения закона в жизнь. Среди них находятся и те,
кому удаётся не только полнокровно и счастливо жить, но и хорошо высказаться по
этому поводу. Именно они постоянно уточняют (я бы даже сказал: приближают к
жизни) религиозное учение, очищают его от суеверий и прочей шелухи, делают
проще и понятнее для своего времени.
Подлинная религия — это духовная культура,
которая является частью общей культуры человечества. Так называемые религии
являются инструментом цивилизации, то есть видимой части "системы”. А настоящей
культурой сегодня, да и, пожалуй, во все времена, является то, что противостоит
цивилизации и целиком сформированному ею уму, пробуждая в человеке совесть. Всё
остальное, что претендует на роль культуры, напрямую или опосредованно
ангажировано "системой” и проделывает свою обусловливающую работу…
На каждом шагу церковники
разделяют мир, распространяют заблуждения, причём делают это, наделив себя
"духовной властью”, "божественным авторитетом”.
У них есть простые книги и священные писания, простые люди и канонизированные
святые, простая человеческая любовь и божественная. Последнее разделение на
любовь возвышенную и земную, божественную и человеческую — один из наиболее
хитрых и подлых трюков "системы”. Разделённая или ограниченная чем-то любовь —
это фикция. Любовь или есть, или её нет. Она так же едина, как мироздание,
которое неизбежно погибнет без наличия этой самой любви, как гибнет всё живое
на Земле без наличия кислорода. Любовь вне ума, но ум пытается завладеть ею,
превращая её в слово, делая из неё идеал. Тогда между двумя представлениями о
любви (реальной и идеальной) лежит пропасть, а достижение "божественной любви”
становится проблематичным, как всё, созданное умом.
Часто организованные религии, толкуя любовь,
безнадёжно отдаляют её от человека. Она становится уделом редких избранных, а
остальным остаются идеи, мысли, чувства и мечты о любви, то есть всё та же
сфера ума, выход за пределы которого организацией даже не предусмотрен.
Разумеется, организацию, как подразделение "системы”, не заботит освобождение
человека… Помнится, в одной из таких я пребывал какое-то время. Так там открыто
заявляли, что неофиту нужно старые порочные привычки, желания, чувства заменить
новыми — более благородными… Конечно, чувствам и мыслям можно придать
религиозные формы, но от этого они не перестанут быть продуктами ума,
источником конфликта и недовольства. Они останутся в пределах эгоизма —
расширенного и облагороженного, в границах коридора, пролегающего между двух
стен — "приятное” и "неприятное”.
Чувства по-прежнему будут требовать всё нарастающего удовлетворения, а ум ещё
более упрочится…
Устранение с помощью разума всех препятствий
между тобой и Высшим — вот здоровое и подлинно религиозное действие. Без него
не может быть установлено приоритета вертикальных взаимоотношений над
горизонтальными, а значит, всё, что принято называть "мистическими
откровениями”, может быть нездоровым, носить личностный налёт, то есть может
быть искажено "системой”. Очень давно один Великий учитель сказал своему
ученику: "Оставь
все виды религий и просто предайся Богу”. Пока не сделаешь первого,
второе сделать не удастся, конечно, если быть честным… Даже, когда есть искренняя
самоотдача, всё равно между тобой и Богом неизбежно встанет "агент системы”, а
в нашем случае то, что Учитель назвал "все виды религий” (в том числе и
светских). И ты вполне искренне предашься именно "системе”, а не Богу, не самой
жизни.
Лишь когда удалось произвести первый акт, то
есть освободиться от всех внешних отождествлений
и наиболее грубых заблуждений, лишь тогда ты остаёшься с Богом без посредников
или, чтобы тебе было понятнее, остаёшься один на один с действительностью, с
собственной жизнью. И вот в этот момент очень важно
недеяние (вспомни стадию куколки у будущей бабочки), то есть неделание лишних
движений, старых ошибочных шагов. Необходимо внимательное наблюдение за собой
во взаимоотношениях, чтобы прийти к пониманию своих привычек, желаний,
привязанностей. Пока ты не повернулся навстречу жизни, пока всецело не предался
ей, пока остаётся малейший страх перед жизнью, до тех пор любая твоя духовная
практика — служение, молитва, чтение, медитация — превращается в бегство от жизни,
становится формой самогипноза. Внешнему миру это не повредит, а вот от тебя
иллюзия движения может скрыть действительную инерцию и сопутствующую ей
деградацию.
Как правило, следование духовной практике,
культивирование религиозности расширяют личность, утончают её границы, но
одновременно и укрепляют их. Ум, остающийся эгоистическим, накапливает мощь,
становится всё более хитрым и изощрённым в нагромождении заблуждений,
бессознательном обмане себя и других. Без коренной перемены любое начинание
рискует превратиться в ритуал, милую привычку, а богоискательство без понимания
себя не затрагивает глубин нашего существа.
Чаще всего целью духовной практики
провозглашается освобождение, спасение или просветление. Однако на поверку всё
оказывается иначе. За следованием духовной практике стоит бессознательная
попытка отсрочить или вовсе избежать смерти личности, а значит — и духовного
рождения. Оправдание для этого у личности безотказное: "освобождение случится
вот-вот, в результате духовной практики; зачем умирать?”. Таким образом, вопрос
изменения становится прерогативой личности и переносится из действительности в
сферу мысли и знания. А уж личность о своей незыблемости, неуязвимости и, в
конечном итоге, о своём бессмертии позаботится отменно.
"Жизнь полна
страданий”, — изрёк однажды другой Великий учитель. Он осознал эту истину в отношении
себя и оставался с ней до того момента, пока его жизнь не стала свободной от
страданий. Большинство последователей его и других учителей (рано или поздно) в
период своего душевного кризиса также встречаются с этим фактом, но, как
правило, пытаются убежать от него через какую-либо духовную практику. Ими
движет эгоистическое стремление избежать страдания и получить удовольствие в
виде безграничного счастья. Таким образом,
освобождение или просветление, к которым пришёл, если верить преданиям, тот
Великий учитель, становится для них идеалом. Духовная практика помогает им сделать жизнь более гармоничной и
комфортной, как в материальном, так и в психологическом плане, и одновременно
помогает спрятать от себя, а порой — и от других, факт того, что их жизнь
по-прежнему полна страданий, пусть даже и несколько облегчённых. Это
происходит, в первую очередь, потому, что в основе их обновлённой жизни
по-прежнему лежит тяга к удовольствиям. Эта тяга приводит к отождествлению с
объектами, доставляющими удовольствие, которые, в итоге, формируют и составляют
содержание личности. Отождествление с личностью одновременно порождает иллюзию,
будто бы корень страданий находится во внешних обстоятельствах. Именно эта иллюзия
является главным препятствием для понимания того, что причина страданий
заключена в отождествлении себя с личностью или, если копнуть ещё глубже, — в
удовольствии…
"Просто предаться Богу” — это значит, обрести новое религиозное сознание, взамен старому магическому.
Это значит, соединить свою волю с волей божьей. Наверное, фраза о магическом и
религиозном сознании требует пояснения… Вообще, магия, в широком
смысле слова, — это чётко сформулированные мысль, желание. Хорошо развитый
интеллект, сильная воля, ум, владеющий концентрацией и воображением — вот
совершенные инструменты магии, даже без знания магических ритуалов и заклинаний.
Человек, имеющий набор этих качеств, а также — желания, всегда будет бессознательно творить магические операции.
Именно личностные желания характеризуют человека, ощущающего себя центром
вселенной. Жизнь такого человека — исполнение желаний, то есть реализация самой
личности во времени. Эффективность действия этой формулы зависит
только от качества магических инструментов. Если они несовершенны, то возможны
некоторые сбои и пролонгации.
Маг творит свою жизнь с помощью материальной
энергии мысли сознательно и умело, в соответствии со своими желаниями и
представлениями (читай: с программой "системы”); профан или обычный человек —
бессознательно и, чаще всего, неумело; религиозный человек свободен от
психологических желаний (а значит, не запрограммирован "системой”) и от такого
рода жизнетворчества. Всё его жизнетворчество заключено в сотворчестве с Богом,
с Его волей по отношению к нему. Религиозный человек имеет целостное неделимое
сознание и не стремится выпятить себя ни в помыслах, ни в делах. Так
называемый "религиозный” человек по-прежнему всё время чего-то хочет, чего-то
просит. Овладев молитвенными практиками либо техникой визуализации, но полный
желаний, он автоматически превращается в мага, как и любой священник. Кстати,
фраза "религиозная магия” — это полнейшая нелепица, абракадабра, а мысли и действия
человека, занимающегося ею, вполне мирские, несмотря на весь внешний антураж.
До тех пор, пока личность находится в процессе
становления, пока не исчезла "иллюзия отдельного существования”, будут
возникать всё новые и новые желания. А пока есть психологические желания, планы
и виды на собственную жизнь, остаётся и (берущаяся вроде бы ниоткуда) гордыня.
Следовательно, слияния с божьей волей не произойдёт. Эту проблему не решить
посредством выбора или волевым вмешательством, так как любое проявление воли
будет оставаться эгоистическим действием. Это вопрос зрелости человека, степени
его осознания природы страдания-удовольствия и вытекающей отсюда
чувствительности. Всего того, о чём подробно говорилось в двух самых первых
моих письмах к тебе.
И напоследок поделюсь с тобой сокровенным,
тем, без чего при всех остальных сопутствующих условиях не удастся предаться Богу… Это абсолютное
доверие, основанное на понимании того, что Бог тебя любит, что Он и есть
любовь, и всё, чего Он хочет для тебя — это счастья. Здесь мне
приходит на память один случай, ставший в своё время для меня настоящим
прозрением…
Будучи студентом, я приехал однажды поздно
вечером к моему другу. Незадолго до того у него окотилась кошка. Пока друг
готовил на кухне чай, я подошёл к коробке со слепыми котятами, присел на корточках
и наблюдал за ними сверху. Они лежали одним пушистым комочком и спали. Сердце
наполнилось нежностью, и мне захотелось потрогать их, но я удержался. Однако
один котёнок проснулся, пошевелился и тем самым разбудил всех остальных.
Идиллия была нарушена, они долго не могли устроиться вновь, доставляли
беспокойство друг другу, совершенно не отдавая себе отчёт о причинах своих
страданий. И тут у меня произошло озарение. Я увидел, что нахожусь с котятами в
таких же взаимоотношениях, в каких Бог находится со всеми людьми. Я для них,
как и Он для нас, вне сферы восприятия. И любое моё возможное вмешательство,
даже из самых добрых побуждений, сейчас будет воспринято ими, как ничем не
мотивированное вторжение неведомой и непостижимой высшей силы…
Точно так же слепы и мы в наших взаимоотношениях
с Высшим. И точно так же мы не в состоянии воспринять Высшее целиком, а самое
большее, на что мы способны — это разглядеть, если не обделаемся со страху,
какие-нибудь "два пальца” Высшего существа, берущие нас за шиворот и
переносящие в другое место. Всё, что мы здесь можем — прочувствовать энергию,
исходящую от "этих пальцев”, намерения Высшего существа по отношению к нам и
полностью довериться Ему. Вместе с этим доверием приходит приятие, смирение, и
лишь тогда можно распознать мудрость, высшую целесообразность такого прикосновения
и испытать его благодать. Тогда не будет нужды анализировать, что из этого
может выйти, не будет заботы о последствиях такого прикосновения, о конечном
результате в будущем, потому что в настоящем есть пребывание в "любящих
ладонях”.
У религиозного
человека доверие к жизни становится его основным инстинктом. Но для того, чтобы
это случилось, необходимо сперва хотя бы открыть глаза и поднять их вверх, а не
пугливо сжиматься и озираться по сторонам при очередном щелчке судьбы. "Не
прячь от Бога глаза, а то как Он найдёт нас?!.”.
продолжение следует ...
